В одну из своих бессониц открыл я стихи, а в них -- уникального поэта. Ирина Гатовская -- поэт, я бы сказал, верный. Не точный, не отчетливый, не пронзительный, даже не адекватный (вот еще чего), но прежде верный. Автор этот верен себе. Стихи Ирины будто сферическая перспектива закруглены в удалениях. Нет строк случайных, размытых, но всюду --

Ясность вовнутрь обращенного взгляда
(с.34)

И превосходство поэтического знания над тем, о чем или о ком (так лучше) оно. Вращение строф так стремительно, что создает впечатление застывшего полета. Парения в смыслах. А в них все воистину неизбывно, когтисто, гипер-реально. Странный вызов, вызывающая подача. Стоянка головы обратна по отношению к себе же: автор уже ничего не ждет. Слишком поздно, слишком рано.

Белая бабочка дремлет на троне
Крика, застрявшего в горл вороньем.
(с.34)

Ассонансы замечаются после. А в начале -- бесконечное испытание на прочность. Мелкая ежечасная гибель, о которой даже у часов нельзя справиться. Стихи будто без формы -- так в них много чувств. Но странно -- за два десятилетия стихосложения Ирина ни в чем не отошла от себя, не изменила и не изменилась. Все тот же верный звук чернил по бумаге. Да и бумага -- приглядеться -- та же. И притом в стихах много мелодии, много музыки. Не зря же названия -- "Мелодия", "Музыка", "Романс на два голоса", "...Какую музыку сыграем мы с тобой", "Мне песню споет про разлуку...", даже "Чакона".

Формальный изыск минимален. Метафоры умножают реальность, ища правду, а не вымысел. Правду перед самим собой. Автор издавна ищет тождества, а не неравенства. И трагизм тут гиперболичен, и результат закономерен. В мире правды --

Все тайны -- ложь, а правдою гордиться --
Невмоготу.
Я вышла из игры.

(1989)
А.Б.

  Вернуться
    [в содержание журнала "Самватас"]
    [в раздел "Цитаты оттуда"]