Ну, на самом деле, вы прекрасно понимаете, что дело происходило в кубе. Но как это сделано? недоумевал мой всегда невозмутимый друг, не понимаю, не понимаю. Действительно, как? Мне не хочется жить, шепчет мне взрослый мужчина, нищий, и просит на хлеб. Но надо идти туда, к ним, надо возвращаться в квадрат. Там умные красивые, да к тому же еще очень молодые люди слушают превосходные стихи Алексея Зараховича. Косточки, или все-таки семечки? разумеется, выплевываются. Тут все знают друг друга и взаимных жен. Все легко, все непринужденно -- каждая картина подписана. Год, даже месяц. Конечно же, февраль. Темный промозглый февраль, жутко неприятно выходить на улицу. Что тебе еще надо? я твой муж, я иду домой, я пишу письма другим, которые читает подруга, она читает все подряд. И слушает, слушает.

Содержание не имеет значения. Я хочу сказать, постоянного значения. Все течет, все перемалывается. Ничто ни к чему ни причем. И все это вы легко обнаруживаете, как мелкую тайну от близких в произносимых стихах Алексея. Как все это понять? какого черта, я ничего не могу понять. Я понимаю дрожь пальцев, взгляды, или наоборот, закрытые глаза. Да хоть закатанные. Но я не хочу шутить, мне хочется побыть в одиночестве и слушать стихи. Б-и-ис, шепчет мой друг, би-ис. Но до меня и это не доходит. Бис что? Бис два? Рядом играет фоно. Так и кажется, что оно само играет. Стихи сами читаются, сами слушаются, огни сами собой загораются. Иди домой и проси прощения.

Но художнику с волосами Дюймовочки некуда идти. Он напишет вам портрет, все, что угодно. Прости меня, брат. Мне же тоже жить негде. Мне нет стиха, единственного. Пальцы метро душат меня, на улице я чувствую себя вынутым из виселицы. Киев вытянут в одну сторону, как строка Гомера. Когда же это все кончится? Когда поэт поставит точку? Есть правила, хорошо, забытые. Никто уже ничему не верит. Измены прощаются. Еще задолго до самого события. События двадцать раз прощаются. Вся семья сидит дома и смотрит фильм с М.Стрип. Смотрит так смотрит! Лишь бы не подглядывала.

Поэзия вертится, как парнишка у замочной скважины. Но это же не нефтяная. Да? Не надо беречь, не надо делать копии. Поэзия однократна, как презерватив. Все понятно до слов. Гляди, вон еще одно стихотворение пошло. Значит, пора расходиться.

А.Б.
16.02.95

  Вернуться
    [в содержание журнала "Самватас"]
    [в раздел "Цитаты оттуда"]