"Сон разбудил..."
  Пьяная баллада
  "Пыльный шершавый стол..."

---

 

* * *

Сон разбудил. И пока ты его не забыл --
Концы б увязать, разобраться, что и к чему.
Так как все это снова уходит в распыл,
В черный песок, в невнятицу, в бахрому.

Теней, раскачивающихся под потолком,
У которого странный, видно строительный, сдвиг.
Ничего не узнаешь ни о себе, ни ком --
То другом, по крайней мере, из книг. .

Можно в сонник взглянуть, но какой из этого толк.
Ночь глазницы ласково выест, как йод,
Если их не прикрыть, чтобы не видеть столб,
На котором табличка висит “Не влезай -- убьет!” .

Ночь -- как за каплей капля. В сущности об одном.
Впрочем, уже ты достаточно повоевал
С материалом, в том числе поставляемым сном,
Голос форсируя, истощая словарь. .

Ведь все равно потом, скажем при свете дня,
Не обнаружишь на лбу даже самый сильный ушиб.
Выглядит все иначе. И мыслей ночных родня
Тебя не узнает при встрече. Наследства лишит. .

 

Пьяная баллада

Один знакомый. Скажем,Федор,
Вдруг возникавший по наитью
И шумно исчезавший вскоре.
Он мне когда-то что-то продал
С лениво-грациозной прытью,
Но это не большое горе. .

Ее еще по паре кружек.
Дальнейшее я помню плохо --
Какой-то пар вдруг заклубился.
Мне собеседник стал ненужен,
И Федор с лицемерным вздохом
Пропал, но, правда, расплатился. .

Рассказ, конечно, не об этом --
Его не назовешь рассказом --
По сути, не рассказ, а склока.
Поскольку дело вышло летом --
В жару и слог весьма несвязен,
И штиль довольно невысокий. .

Нет, водки не было, но пиво,
Тем более в изрядных дозах,
Способствует излому мысли.
Пытаясь выглядеть красиво,
На клумбах пыжилися розы,
Хотя немного и обвисли. .

Точней сказать, отяжелели.
Мы тоже. Прилепившись к стойке.
Почти угас порыв начальный.
Текла беседа еле-еле.
Но тут возник вопрос о сойке,
Вмиг ставший очень актуальным. .

Потом пошли сплошные сдвиги.
Сродни серебряному веку.
Или почти-что в том же стиле.
Я оказался там, где книги.
Скорей всего в билиотеке.
Сам удивляюсь, как пустили. .

Он выглядел как важный барин.
К тому же обладал сарказмом.
Но слушал я его вполуха.
Бывал порою фамильярен,
Звал Ротердамского Эразмом,
А Пушкина - вообще кликухой. .

В метро б трудней, конечно, было.
И как проскочишь -- неизвестно.
А тут -- приличные соседи.
Хотя немного и водило,
Я подошел походкой честной
И взял с пяток энциклопедий. .

Искал в изданьях самых разных
С картинками и без картинок,
На все известные мне буквы.
Но попадались лишь про лазер,
Грибки, Силезию, суглинок
Статьи, фрагменты Кама-Сутры. .

И, уронивши книгу на пол --
В чем виноват частично Федор --
(а на душе так стало горько),
Не удержался и заплакал.
Ведь жизнь проходит. Год за годом.
И вот -- куда-то делась сойка! .

Вам приходилось эту птичку
Встречать? Вот мне еще ни разу.
Что странно в обществе открытом
А Федор по своей привычке
Легко лепил за фразой фразу,
Как подобает эрудиту. .

Он описал ее повадки,
Полет, расцветку, форму крыльев,
Крик, брачный танец и гнездовье,
Достоинства и недостатки.
Деталей было в изобильи.
Мы осушили за здоровье .

 

* * *

Пыльный шершавый стол --
Поле моей игры.
Вымысла произвол,
Громоздящий миры.
Каждый, по сути, прост,
Ибо смотрит назад.
Заступая на пост,
Фокусирую взгляд,
Обращенный вовнутрь, --
Не слишком приглядный вид --
Мозговой перламутр
От натуги искрит.
Беглые огоньки,
Пена, морозный прах.
Проторенье строки --
Долгий чумацкий шлях. Скрип пера. Цоб-цобе.
Глупый черт за плечом.
Я пишу о себе, --
Стало быть, ни о чем.
Скудное бытие.
Сбруя и реквизит.
Щит, который копье
Любое насквозь пронзит.
Лишь остается цел,
В чем особенный сюр,
От неуклюжих стрел,
Что пускает Амур.
Впрочем, все это вздор,
Смысла в котором нет.
Легкий житейский сор,
Лабуда, винегрет
Из того и сего,
Вечное колесо.
Меньше, чем ничего,
Может быть только все.
Потому -- в далеко,
Собственно, в никуда,
В звездное молоко
Я пишу, как всегда.
Вода в облацех все та
Же, темна весьма.
Четвертушки листа
Хватит мне для письма.

  Вернуться
    [в содержание журнала "Самватас"]